Показания, данные в суде, могут закончиться служебными проверками для следователей


Десятки СМИ написали тысячи статей о том, как в современной России выбивают показания. Пытки током, сажания на бутылки и прочие изощренно-извращенные методы проповедуются и никто не делает из этого большого секрета. В деле бывшего главы Серпуховского района один из свидетелей также подвергся избиению — сразу четверо сотрудников в гражданском напали на директора мелкооптовой базы. В остальных же случаях следователи использовали другие техники давления.
Психологические пытки — не менее суровое испытание, и если физическую боль кто-то готов вытерпеть, то угрозы родственникам, обыски у близких могут оказаться куда более действенным оружием в руках Следственного комитета. И именно через все это и многое другое пришлось пройти людям, которых записали в свидетели по делу Александра Шестуна.
Чтобы читатель смог сложить полную картину произошедшего, а компетентные органы могли сделать соответствующие выводы, которые грозят виновным служебными проверками и вытекающими из них последствиями, мы приведем шесть монологов людей, которые столкнулись с беспределом следователей и не сломались.


Дмитрий РОЩИН, директор ООО «Завод сухих смесей»:
- Ко мне пришли в 6 утра. До семи стучали в дверь. Когда открыл, увидел крепких молодых людей. Залетает капитан Писарев и перед тем, как проводить обыск, говорит - будете еще писать замечания и жалобы, буду приходить к вам каждую неделю. Двери можете не ставить. Перевернули всю квартиру. «Нашли» 4 пачки патронов. Я считаю, что подкинули. Откуда они взялись? В пото-жировой экспертизе на патроны отказали, их просто отстреляли.
Писарев постоянно оказывал давление. Он сказал: владелец квартиры - твоя сестра с ребенком. Если не тебя, то ее посадим. Я и написал чистосердечное.
В общей сложности меня допрашивали три раза. Психологическое давление оказывалось всегда. Допросы длились очень долго, звучали одни и те же вопросы. Следователь пытался вставить в протокол фразы, которые я не говорил, что отмечено в замечаниях к протоколу. Но в итоге я увидел, что в мои ответы все равно вставлены домыслы следователя.

Сергей ОДИНОКОВ, атаман Серпуховского казачьего общества:
- Я вычеркивал карандашом то, что не говорил. Записывалось не совсем корректно. Достаточно много таких моментов. Например, меня спрашивали, видел ли я Шестуна в Парке Дракино. Я сказал, что видел. После этого читаю - Шестун с Криводубским и Самсонов приходили по субботам на совещания и проводили их там.

Дмитрий СТАРОВЕРОВ, экс-глава пресс-службы администрации Серпуховского района:
- Ко мне пришли с обыском в шесть утра, я был раздетым, меня положили на пол, через некоторое время прикрыли одеялом. Неприятно было, что сотрудники не дали супруге сходить в туалет с закрытой дверью. Была изъята все техника и документы из дома. Только спустя 2 года после моих жалоб и жалоб жены были возвращены частично техника и документы. Дорогостоящий компьютер и телефоны остаются в СК, на мой взгляд беспричинно.
Перед выездом на допрос из Серпухова мне было сказано оставить обручальное кольцо, нательный крест, часы, потому что мне придется провести время в изоляторе. Это следователь сказал. Потом начался допрос, следователь предложил пройти в соседнее помещение, там находился Видюков, я так понимаю, это руководитель следственной группы. Он мне начал объяснять суть дела, используя гротесковые выражения типа "переходи на светлую сторону". Я не сразу понял, что это он предложил сотрудничать со следствием. Я тогда сказал, что в такой ситуации не смогу ответить в полном объеме на вопросы. Адвокат - это мое право, я хотел бы воспользоваться его услугами, но в тот день так мне такой возможности не дали... Допрос длился примерно до 23:45.
Два раза ездил на допросы вхолостую, причем ощущение, что делалось это специально. Один допрос был назначен на 8 утра 31 декабря. Я приехал, адвокат приехал, следователь нет...

Роман СЕЛЕЗНЕВ, директор Калиновской мелкооптовой базы:
- Меня больше 30 раз вызывали на допрос. Уведомляли и по Вотсап, и по телефону, и вручали по 7 повесток сразу в СК, приводили приводами, забирали в 5 утра с Калиновской базы, не представившись, - подъезжала машина без номеров, четверо меня избивали, запихивали в машину. Есть жалоба, освидетельствование. А прокуратуре не удалось установить лиц, которые избили.
Обыски проводились у меня, у моих родителей, у моей тети. Это май и август 2019. Также проводили проверки с изъятием документов на месте работы. Проверка ОБЭП осуществлялась по анонимному звонку, якобы совершаются преступления экономического характера на Калиновской базе. Я это расцениваю как давление на меня.
Допросы вел следователь Писарев, и с первых минут оказывал очень сильное давление. Сначала была часть обязательная, а дальше просто было сказано: если вы не хотите сесть рядом с Шестуном, поскольку вы его пособник, нам нужны конкретные сведения. И это на каждом допросе. Что меня в какую-то статью включат...

Влада РУСИНА, пресс-секретарь Александра Шестуна:
- Обыскивали наш кабинет и аппарат Совдепа. Изъяли все жесткие диски, а там были все проекты решений. Это блокировало нашу работу, мы не могли провести заседание совета, чтобы принять безотлагательные решения.
Во время обысков моим родителям угрожали, а также угрожали мне – подбросить наркотики, причинить имущественный вред - пробить стены, вскрыть полы. В том числе, сотрудник УФСБ по Москве и Московской области Егор Носов. Таким образом, следователь принуждал меня дать показания против Шестуна.
Русина рассказывает, что ей не давали ни есть, ни пить. Когда она ехала с Носовым в машине, он попросил, не хочет ли она чаю. Принеся напиток, мужчина сказал: "Вам не кажется странным вкус? Я добавил туда сыворотку правды". Потом сотрудник выхватил пистолет, кинул ей на колени. Девушка отдернула руки, на что силовик сказал, что ее следы все равно остались на оружии. При этом смеялся.
Носов звонил кому-то и отдавал приказ готовиться к аресту Русиной. На допрос не пустили адвоката, сообщив ему, что подзащитная не хочет пользоваться ее услугами. Свидетельница пожелала взять 51-ю статью Конституции, но ей не позволили. Следователь Пряхин и сотрудник ФСБ Носов сказал, что, если она возьмет статью, она подлежит немедленному аресту.
- Было два сотрудника ФСБ, один вел себя корректно, а Носов подходил и говорил: «Ты неправильно обыск ведешь», и все крушил, - продолжает Русина. - Отдельный нездоровый интерес проявил к нижнему белью. Мне сломали шкаф стоимостью 70 тысяч рублей, пробили стену.

Юлия ШЕСТУН, супруга Александра Шестуна:
- К 19-летней дочери оружие к голове приставили. Мужа держали несколько часов в наручниках. При том, что он был задержан спустя 11 часов. Ко мне и моей дочери применялась физическая сила. Маше выкрутили руки на моих глазах. Она пыталась снять на телефон, как ворвались десятки людей к нам. Мне тоже досталось. Я начала требовать от следователя Писарева, чтобы мне зачитали постановление об обыске. Требовала, чтобы люди перестали хаотично ходить по дому, требовала соблюдения закона. Однако один из силовиков приказал убрать меня. Мне скрутили руки, протащили вверх по лестнице и завели в комнату, поставили охранника в маске. Дети еще спали, младшему было 4,5 года. Люди в оружием с масками будили детей, они были напуганы. 3,5 часов с детьми мы находились в комнате. Выйти в туалет было невозможно без охраны, только под их наблюдением. Неоднократно сотрудники ФСБ угрожали мне, что муж будет сидеть и что вопрос уже давно решен.
Второй обыск прошел 9 января 2019. В дверь постучали. Я увидела, что это следователь, сказала, что открою только когда приедет адвокат. Они опять ворвались в окна. Я была с малолетними детьми дома одна. С 7 утра до 9 часов вечера шел обыск был, а с 9 до 2.30 ночи - в доме моего отца. Были изъяты телевизоры, спортоборудование. Все ценное. Думаю, цель обыска была - сделать фотографии дома, чтобы потом в СМИ показать. Снимали дом с квадракоптера. Грозились забрать даже одежду. Изъяли боевые награды деда Александра Вячеславовича забрали. В доме отца подбросили пачку документов, что я отразила в замечаниях.
Допрашивали меня Видюков и Писарев. Я давала три раза показания. Первый раз Писарев допрашивал. Второй раз, когда я ожидала допроса у кабинета, меня пригласили в соседнее помещение - кабинет Видюкова. Он предложил поговорить не под протокол. Я согласилась, так как хотела поменять их отношение к мужу, чтобы они были более объективны. Более двух часов Видюков оказывал на меня давление, рассказывал небылицы про мужа, что все говорят про него плохо, ссылался на показания свидетелей, которые были даны под колоссальным давлением. Считаю такое повеление следствия необъективным и противоречащим уголовно-процессуальному закону.
После этого у меня был допрос у следователя Кузьминой. Были вопросы о здоровье моего мужа, я ответила подробно. Так по нашим взаимоотношениям. Когда закончились у нее вопросы, она распечатала допрос, удалилась. Вернулась и сказала, что Видюкову не нравятся мои показания. И приказала рассказать, что мой муж меня бил. Я удивилась -зачем говорить , то чего никогда не было. Зачем меня принуждают это говорить. Кузьмина говорила, что у меня были переломы ребер. Я заявила следователю Кузьминой , что это неправда, у меня вообще ни разу не было переломов ни одного перелома. И потребовала прекратить грязные инсинуации в отношении моего мужа!
Потом следователи угрожали мне лишить меня родительских прав за то, что я записываю обращения к президенту. Потом на допросе меня запугивали уголовным делом за разглашения в СМИ нарушений в ходе следствия.